Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– …Они нам и помогли квартирку здесь купить, а сами к дочери на север уехали. Там, где мы познакомились, у нас вообще никого не было, он тоже учился.
– Значит, ты не пригласишь меня на кофе, – с улыбкой заметил Сергей.
Она тоже усмехнулась.
– Ну отчего же? Приглашу… С мужем познакомишься. Хочешь?
Они переглянулись и рассмеялись.
– А я-то, дурак, уже подумал: может, у нас с тобой такая любовь будет… Смотри, как романтично: они познакомились у обвалившегося перехода…
– Ага! – Сейчас из-под её капюшона Сергей видел только улыбку, мягкую, умную, и кончик носа. – А тебе не кажется, что это плохая примета? Впрочем, я не уверена…
Сергей тоже улыбался. После того как он увидел обвалившийся переход, который город просто не заметил, ему неожиданно стало так безмятежно и хорошо, словно в детстве на летних каникулах в их с Леркой деревне.
– Ты любишь кого-нибудь?
Именно так, а не банальное: «У тебя кто-нибудь есть?» Она спросила это таким же тоном, каким обычно уточняют, чем заправлять салат.
– Нет.
Она кивнула так понимающе, что он поспешил пояснить:
– Я никогда не страдал от одиночества – не в том смысле, что не знаю, что это такое, а в том, что не страдал от него. Мне хорошо одному. И при встрече с любым, даже интересным мне человеком, девушкой, я не могу определиться, с кем мне лучше: с собой или с ней… В том, что я пошёл в журналистику, есть некая издёвка. Или, если хочешь, вызов – не знаю, как назвать. Я не нуждаюсь в людях – разумеется, кроме самых близких. То есть, я понимаю, что, наверное, завыл бы, если бы год прожил, никого не видя, – но общаться с кем-то меня не тянет. Неинтересно. Я попадаю в компании из ощущения, что так надо, – ну вроде как вынести мусор или помыть посуду: и неохота, и никуда не денешься. Какого чёрта я пять дней в неделю разговариваю с самыми разными людьми и делаю вид, что мне интересны их проблемы и их жизни, – сам, хоть убей, понять не могу.
– Тебе быстро надоедают люди? – Чёрные глаза внимательно смотрели на него сквозь мех; снежинки плотно окружили её лицо, и в свете фонарей было видно, что на висках и щеках у неё остались мерцающие дорожки от катившихся капелек.
– Да, наверное. Я устаю от них. Могу обидеть человека, хотя совершенно этого не хочу. Потом накручиваю себя, какой я гад, прихожу домой, падаю на кровать и пытаюсь просто забыть, что за стенами квартиры есть ещё что-то и кто-то…
Они подошли к обрюзгшей от балконных пристроек серой пятиэтажке – её дому. Во дворе валялись перевёрнутые качели, уже давно вклинившиеся в землю в таком искалеченном виде. Сергей присел на холодный бортик.
– Это, наверное, изощрённая форма самовлюблённости – считать, что от самого себя мне намного больше проку, чем от всей планеты. А любовь… она приходит – и уходит, когда я понимаю, что знаю наперёд всё, что она скажет, сделает, подумает… Нормальные люди в этом случае испытывают нежность, а я псих какой-то. Сначала становится всё равно, со мной она или нет, потом просто скучно, начинаешь думать, чем бы я мог заняться или, наоборот, не заняться, если был бы сейчас один. А потом начинаешь раздражаться. Злишься на себя, на неё, на то, что все человеческие отношения, как бы они ни начинались, всё равно вгоняются в одни и те же рамки. А дальше – уже просто тоска зелёная. Вот я тебя совсем не знаю – мне с тобой интересно, охота перья распустить и всё такое. Если бы у тебя не было никакого мужа, мы бы сейчас стали целоваться и разошлись бы, или не разошлись, счастливыми людьми. А прошло бы с полгода – и всё, нет сказки, есть скучное «моя подруга». Я не хочу тебя обидеть, что ты, может, какая скучная, – нет, ты можешь быть самой замечательной, умной, интересной девушкой – да ты такая и есть, я не сомневаюсь. Просто я такой.
Она отошла чуть назад и неожиданно заслонила ему глаза замёрзшей ладошкой.
– И когда тебе станет скучно, ты закроешь глаза. И сможешь забыть, что я – это я. И тогда в твоих руках окажется любая женщина. Понимаешь? Ты можешь метаться от женщины к женщине – а можешь просто закрывать глаза.
У Сергея пробежали знакомые мурашки от затылка к лопаткам. Её холодные пальчики слегка давили на его веки. Их город вдруг стал Атлантидой, заброшенной и погибшей, где они неожиданно встретились на пустых улицах и оказались единственными спасшимися людьми.
– Снега-то сколько! – Она убрала ладонь, и Атлантида исчезла – остался двор, пивные бутылки под лавками и ночные новости, которые доносились из чужой форточки.
– А ты не думал, какое классное выражение: «Они гуляли под чистым августовским снегом»?
Она улыбнулась и помахала ему рукой:
– Счастливо. – Достала из кармана ключи и скрылась за железной дверью подъезда.
Сергей остался один на сломанных качелях. Вокруг неслышно падал снег. Гас свет в окнах. За каким-то из них она сейчас сняла куртку и поцеловала мужа. Как все. Как положено.
Он встал, несколько огорошенный, и побрёл к своему дому. На снежной дороге валялись почерневшие листья клёнов. Козырёк над подъездом обзавёлся небольшим сугробом. Во дворе стоял снеговик, холодно блестели в свете окон покрывшиеся тонкой корочкой льда обломки качелей. Глянув на них, Сергей ощутил, как пробежали мурашки от затылка к позвоночнику. На глаза как будто снова легла крошечная ладошка той девушки.
В лифте Сергей вспомнил, что не спросил её имени.
5
– Мне пора. – Лерка вышла из ванной и немедленно начала собираться. Хотя она уже была здесь, не сразу нашла, где оставила сумку. Точно, в коридоре. Дурацкая у этого Вадима комната – кроме кровати и компьютера на крошечном столике, нет ничего. Ах да, ещё стул, на котором горой свалены его джинсы и майки. И полотенце у него какого-то отвратительного мышиного цвета, вытираться неприятно. Лерка удивилась вдруг вспыхнувшему раздражению – раньше Вадим казался ей неплохим парнем с хорошим чувством юмора и крепкими плечами. Глянув на него сейчас, – он хмуро курил у форточки и ворчал, что опять она убегает рано и внезапно, – Лерка поняла: с ним пора завязывать. Мало ли их таких было. Витя: хорошее чувство юмора, пустой кошелёк, идиотские плакаты в комнате. Сашка: «ауди», дешёвое пиво в холодильнике и бутылки под кроватью. Димка: пьёт кипяток, чуть подкрашенный чайным пакетиком, и без меры обливается дешёвым одеколоном. Коля. Никита. Денис… Безответно влюбившись однажды в четырнадцать и проревев пару месяцев, Лерка решила, что больше такой глупости не сделает. С тех пор от ребят отбоя не было.
Она шла по августовскому снегу, предвкушая, как заберётся под одеяло с книжкой и шоколадкой. Но за дверью её ждал неприятный сюрприз: на коврике стояли незнакомые ботинки.
Лерка так и застыла на пороге, даже не вытащив ключа из замочной скважины. В квартире кто-то был, и явно не хозяйка притопала в здоровых мужских туфлях на шнуровке.
У Лерки застучало в висках – она здорово испугалась.
– Серёж? Макс? – крикнула она наугад. Никто не отозвался, и она уже хотела со всех ног броситься вон из квартиры, как из комнаты вышел незнакомый человек. Больше того – незнакомый священник.
Лерка замерла, вжавшись в дверной косяк.
– Извините, – священник улыбнулся. Это был молодой человек с собранными в хвост светлыми волосами. – Вы – Валерия?
Прежде Лерку так называла лишь Разбегаева – обычно перед тем, как отправить на пересдачу. Поэтому прошло секунд тридцать, прежде чем она настороженно кивнула:
– Да… я.
– Вы уж меня простите, это страшно невежливо с моей стороны, но мне нужно было срочно прийти сюда. – Он объяснялся неторопливо, помогая себе плавными, неширокими жестами красивых рук. – Я сын вашей квартирной хозяйки. Роман.
Лерка почувствовала, что медленно сползает по косяку.
– Я хотел забрать кое-какие свои вещи, – добродушно улыбаясь, сказал Роман. – Вот только не все нашёл. – И он посмотрел на Лерку вдруг посерьёзневшим и внимательным взглядом, словно она могла что-то в этом прояснить.
Лерка же поняла только одно: этот Роман без неё и Сергея шарил по квартире, набитой их вещами. И ещё жалуется, что чего-то не нашёл.
– Вы проходите, – пригласил Роман. Тут только Лерка сообразила, что дверь до сих пор открыта, она топчется на пороге, а в её квартире хозяйничает чужой. Она ещё раз критически посмотрела на него, но решила, что на грабителя-рецидивиста он не похож – хотя при желании надеть рясу может кто угодно.
– Как зовут вашу маму? – требовательно спросила Лерка.
Роман рассмеялся и назвал имя. Оно совпало с тем, которым представилась квартирная хозяйка. Подозрительно прищурившись, Лерка вошла и прикрыла дверь.
– Чаю? – предложила она только для того, чтобы подчеркнуть: хозяйка здесь всё-таки она. Но Роман неожиданно согласился.
– С удовольствием.
- В объятьях убийцы - Орландина Колман - Триллер
- Колыбельная - Александра Гриндер - Триллер
- Парк. Триллер - Александр Смолин - Триллер
- В одном чёрном-чёрном сборнике… - Герман Михайлович Шендеров - Периодические издания / Триллер / Ужасы и Мистика
- По ту сторону страха - Джей Форд - Триллер
- Наркоза не будет! - Александра Сашнева - Триллер
- Чудовищ не бывает - Лиселотт Виллен - Русская классическая проза / Триллер
- Я должна кое-что тебе сказать - Кароль Фив - Остросюжетные любовные романы / Триллер
- Она принадлежит мне (СИ) - Джей Дженна - Триллер
- Левиафан - Дэвид Линн Гоулмон - Триллер